Posted in 
Фoтo прeдoстaвлeнo прeсс-службoй музeя.
Музeй с внушитeльнoй плoщaдью в 14 гeктaрoв и с чaрующими видaми нa Жeнeвскoe oзeрo и Aльпы зaтeрялся в лeсax у гoрoдкa Кoрсьe-сюр-Вeвe. Мeстeчкo бoльшe пoxoжe нa глушь, чeм нa oживлeнный туристичeский цeнтр. Имeннo пoэтoму Чaплин и выбрaл eгo, пeрeбрaвшись сюдa в 1952-oм с чeтвeртoй женой-красавицей Уной О’Нил, подарившей к тому времени ему восемь детей и вынашивающей еще одного.
На переезд семью Чаплина толкнули обстоятельства. Во времена маккартизма в США его стали обвинять в антиамериканской деятельности и принадлежности к компартии. Так и было: Чаплин не скрывал своих взглядов, поддерживая, в частности, политику СССР, бывал у нас с дружескими визитами. В 1952-ом году, пока Чаплин был в Лондоне на мировой премьере «Огней рампы», глава ФБР Эдгар Гувер добился от иммиграционных властей США запрета на возвращение артиста. Вот тогда он и выбрал Швейцарию.
Добраться из Москвы до Корсье-сюр-Веве просто и сложно одновременно. Просто, потому что SWISS летают без перебоев. Приземлившись в Женеве и обзаведясь гениальным проездным swiss travel pass, с которым доступны все швейцарские поезда, метро, автобусы, трамваи, троллейбусы и более 500 музеев страны, прямо в аэропорту можно сесть в нужный поезд. За час с небольшим он домчит вас до городка Веве, куда Чаплин ездил за продуктами на привокзальный рынок, дорога от которого до музея занимает 10 минут.
А сложно, потому что на пути вас подстерегает множество искушений. Самые соблазнительные из них видны из окна поезда на подъезде к Веве — это легендарные виноградники Лаво, где производится более 40 видов вина. Чаплин их очень любил, хотя и не больше вишневого ликера. Другое искушение, слава богу, носит временный характер, оно случается только в рождественские дни. Это самая длинная в Европе рождественская ярмарка с товарами ручной работы со всего мира и летающим в санях Санта-Клаусом. Она растягивается на километры по берегу Женевского озера в пряничном городке Монтрё, через который идет поезд. Эти пейзажи очаровывали не только Достоевского, Набокова и Цветаеву, но и лорда Байрона, написавшего здесь историю знаменитого узника Шильонского замка.
В особняке «Мануар де Бан» («поместье изгнанника») Чаплин прожил остаток жизни и умер в Рождество 40 лет назад в возрасте 88 лет. Два года после этого жена Уна не выходила из спальни. И вообще жизнь у нее была не самая простая. Её отец, писатель Юджин О’Нил отказался от дочери, когда она вышла замуж. Она познакомилась с Чаплином, когда ей было 17 лет, а ему — 54, за ним числилось несколько браков и множество подруг. Перед встречей с голливудской звездой девушка успела поработать моделью, а к нему пришла на пробы к «Огням рампы», где сыграла в эпизоде. На этом её актерская карьера закончилась, и Уна стала идеальной женой на 34 года.
После кончины Чаплина и его жены архитектор Филипп Мейлан убедил их детей сохранить наследие гения и создать здесь дом-музей. При участии дизайнера Ива Дюрана (поклонника Чаплина) они разработали высокотехнологичный и стильный проект. Майкл Чаплин одобрил его и возглавил музей. В 2000-м стали было приступать к строительству, но начались долгие судебные разбирательства: сосед выступил против музея. В итоге на его реализацию ушло около 16 лет и €50 млн.
Фото предоставлено пресс-службой музея.
Музей, как и все выставочные пространства Швейцарии, не блещет роскошью, хотя технически оснащен по высшему классу. Это полноценный музейный комплекс, состоящий из мемориального дома, студии Chaplin's World и кафе «Бродяга» (из фильма 1915 года), где кормят пирожками и гречневыми блинами, которые обожал артист.
Начинать путешествие стоит с дома Чарльза (музейщики настаивают, что имя «Чарли» связано только с кино, а «Чарльз» — с домом). Вылепленный из воска он встречает нас у входа с обезоруживающей улыбкой. Чаплин как живой. А рядом висят его изображения работы Фернана Леже, Варвары Степановой, Марка Шагала и других, составляющие изысканную портретную галерею вдоль лестницы.
Дом, перевоплощаясь в музей, пережил кардинальную перестройку. Об этом узнаем из фотохроники, расположенной в неподходящих для того местах: в стопке книг, на плитке в ванной, в телевизоре. Все внутренние конструкции, оставшиеся от старой эпохи, наполнены новым содержанием.
Беспроигрышная ставка музея сделана на интерактивность, которая всецело пронизывает пространство. Чтобы ознакомиться с некоторыми экспонатами, надо что-то прокрутить, включить, передвинуть, сесть на диван или лечь в ванну. Да, здесь это не запрещено. Смотрители, наоборот, вежливо приговаривают: «Не беспокойтесь. Даже если вы что-то повредите или испачкаете, мы все исправим. У нас динамичный музей — в духе кинематографа и самого Чаплина».
Фото предоставлено пресс-службой музея.
Это сокровищница его переживаний, редких семейных фотографий, коллекции книг, произведений искусства. Здесь личные вещи Чаплина: скрипка, купленная им в 16-летнем возрасте и сопровождавшая его всю жизнь; котелок, трость, изношенные ботинки, «Оскар», «Золотой лев» Венецианского кинофестиваля… Звучит тихая фортепианная музыка. Это голос рояля, который Чаплин купил по совету друга — пианистки Клары Гаскил (она помогла ему подобрать музыку к нескольким картинам).
«Я считаю себя гражданином мира», — заявлял Чаплин. Это подтверждают видеозаписи его бесчисленных путешествий. Как на ладони раскрывается вся его жизнь. Трепетный разговор ведется в настоящем времени. Ведь среди 30-и восковых фигур, созданных парижским музеем Гревен, постоянно ощущается присутствие Чарльза, его близких, гостей особняка. Среди них: Альберт Эйнштейн, рассматривающий в зеркале свой высунутый язык; красующаяся Софи Лорен, сошедшая со съемочной площадки последнего чаплинского фильма «Графиня из Гонконга»; Майкл Джексон в «лунной походке», на которую его вдохновила походка Чарли.
Фото предоставлено пресс-службой музея.
С удивительной теплотой воссоздается атмосфера тех лет. Вот письменный стол: наготове карандаши и бумага; Чаплину пора работать — ждет рукопись автобиографии — всем выйти и не мешать! Все настолько достоверно, как будто он только что вышел из комнаты. В роскошном старинном зеркале его кабинета отражаются забавные, а иногда и чудные предметы мебели. Все они были частью слегка буржуазного интерьера поместья Чаплина, который родился в простой семье театральных артистов.
«У Чарльза была навязчивая идея делать все самому, даже играть все роли в каждом своем фильме», — писал кинокритик Дэвид Робинсон.
Рыцарь Чаплин (грамота подписана Елизаветой II, пожаловавшей ему титул сэра), сердцеед, любитель природы, рыбак… В атмосфере музея витает дух веселья и смеха — сущность великого комика.
Перемещаемся в интерактивную студию. В зрительном зале на 150 мест освежаем в памяти чаплинскую киноклассику. После — занавес сворачивается и спустя секунды снова раскрывается, но уже обнажая не экран, а коридор, из которого манят декорации и восковые герои с чаплинских съемочных площадок. Хотите побегать по качающемуся домику из «Золотой лихорадки» в разгар искусственной метели? Или выпить с барменом из «Великого диктатора»? Покувыркаться и застрять в винтах громадной машины из «Новых времен»? Блуждать по миру Чаплина эмоционально, прямо как попасть во вселенную Голливуда.
Фото предоставлено пресс-службой музея.
Потрясённые, успевшие и погрустить, и похохотать, наблюдая за гениальной актёрской работой Мастера, попадаем в монтажную мастерскую. Горы хрупких старых кинолент. Чаплин сам виртуозно и скрупулезно монтировал свои фильмы. Попробуем и мы совместить пару кадров: в музее разрешается не только смотреть, но и действовать.
Чарли Чаплин — 81 фильм за 75 лет карьеры. Один из них можно увидеть только тут. Это домашняя лента 1960-х годов, где уже седовласый гений, скачет по лужайке поместья, держа за руки детишек. Этот персонаж поражает сильнее Маленького бродяги: даже на 80-м году жизни Чарли остается самым неспокойным ребенком среди своих детей.
Фото предоставлено пресс-службой музея.
Последние слова его биографии, которую обнаруживаем в конце пути, — о семье и доме: «Полный этого счастья, я сажусь иногда в часы заката на террасе и гляжу на широкую зеленую лужайку, на озеро, на спокойные горы вдали — и, ни о чем не думая, радуюсь их величавой безмятежности».