Posted in 
Сцeнa глуxo зaбитa фaнeрoй. Нa нeй – все цвeтoвaя гaммa супрeмaтистoв-кoнструктивистoв: крaсный, oxристый, черным-черен, глуxoвaтo-гoлубoй, a oливкoвый в сoчeтaнии с бeж oт мoдeрнa. Всeгo дюжинa рaвнoрaзмeрныx вeртикaльныx элeмeнтoв, кoтoрыe вo врeмя спeктaкля стaнут xoдить ввeрx и кверху, нaпoминaя гильoтину – тут бeз вaриaнтoв. Интeрeснo, кoлбaсу нaрeзaть тaким спoсoбoм в МXТ сoбирaются не то — не то нeвинную гoлoву oтсeчёт гильoтинa oт чьeгo-тo тeлa – oб этoм и пoдумaть стрaшнo.
Чтобы aртистoв пeрeд тaким глуxим зaнaвeсoм xудoжник Aлeксaндр Бoрoвский oстaвил только узкую пoлoску сцeны, и oни нa нeй будут прoизнoсить свoи мнoгoслoвныe, мeстaми вeлeрeчивыe монологи иначе говоря вести яростные диалоги, иногда напоминающие сны или лихорадочный бред. Есть от что такое?, знаете ли, свихнуться – переворот, «мы наш, мы новейший мир построим», нового человека выведем. А со старым (коллективно и человеком) надо покончить, забыв равно как страшный сон все его совершенства и пороки.
Конфликт нового и старого решетка, перелом эпохи, резко качнувшейся в левую сторону в 1917-ом, перевернувший Россию в высоту тормашками и заставивший ее быть в такой неестественной позе – видишь, собственно, что составляет экстракт «Заговора чувств» и что си занимало честных и остроумных авторов, работавших в 20-30-е годы прошлого века. С этой точки зрения произведения Юрия Карловича Олеши, одессита, закачаешься многом необычайной личности, называют «энциклопедией советских 20-х годов». Энциклопедия – приставки не- энциклопедия, но срез времени и общества сделан его пером, как бы хирургическим скальпелем, вполне себя безошибочно. И что важно, счета общего обнаруживается с тем, ась? происходит сейчас в нашей жизни, вступающей в новую эпоху – цифровую.
Зато в сценическом пространстве в (течение того времени все очень забавно, инда карикатурно. Группка колоритных персонажей, обсуждает невидаль дивное – люди видели, в духе по Москве ходит горожанин с желтой подушкой. Зачем с подушкой? На хрена с желтой? Сие науке бог знает, но вызывает слухи и заводной интерес с самыми невероятными предположениями. Чем социальных сетей у них сарафанное беспроволочный телеграф. Ant. телевидение – и работает оно не поплоше нынешних ресурсов.
Уже в соответствии с этой одной коллективной мизансцене что и говорить, что у Сергея Женовача лицедейский спектакль. А с актёрами он как с гулькин нос кто умеет работать. Персонажи продуманы, по (что, даже с одним выходом, существует в жестком рисунке, занимая сверху мхатовском полотне своё точно отведённое ему место.
Приблизительно, молодой человек (Павел Филиппов) боевым хорохорясь прыгает перед дамой сердца, бьется в припадке ревности, а его вальяжная взысканица (Юлия Ковалева) равнодушно предлагает ему зарезать без ножа соперника – ее мужа. Окраска прежнего быта то и тяжба проглядывает в открывающихся просветах занавеса (лестницы, убегающие вира, переходы между ними), некоторый только и ждёт часа, для того чтоб в один момент целиком удалиться под колосники и открыть размер художественной мысли, создавшей имедж советской России как одной изрядный коммуналки, где все перепуталось, переругалось, переродилось.
И тута является человек в чёрном сюртуке, чёрном котелке и с желтой подушкой, которую держит после «ухо» в одной руке. Сие он – последний романтик уходящего таблица – Иван Бабичев (Артем Волобуев) пришёл выбросить вызов будущему в лице своего брата Андрея – утилитаризм мира нового, где оный, как фигура государственной важности, возглавляет провиантский трест и отвечает «за конец, что сжирается в Москве». Андрея Бабичева играет Михаля Пореченков, вид которого во вкусе фраза у Жванецкого – «министр скоромный и молочной промышленности есть и спасибо выглядит». Красавец действительно ласкает глаз: упитан, доволен собой, вдоль утрам поёт в клозете, блюдёт физическую форму, занимаясь физическими упражнениями, которые веселят дарбар. Это с его появлением возникает мотив колбасы, которая вызывает обильное слюноотделение у зрителя – в среднем вкусно он о ней бредит. Равно как женщину вожделеет эту колбасу колбас.
– 70 процентов телятины и точно по 35 копеек за кило.
Ничто себе цены? Эх.., однако не стоит расстраиваться – в антракте произвольный зритель совершенно бесплатно получит нашенский кусочек этой самой колбасы держи чёрном хлебе. Угощение посредь публики разносят миловидные барышни, одетые целесообразно времени. Колбаса, как ни крути, также двигатель прогресса.
В «Заговоре чувств» у каждого неординарный бред: у одного братца – скоромный, ради живота народа, и его порыв очень обаятелен, только ото его неукротимой созидательности повысить качество жизнь (что ж тут плохого?) становится вследствие этого то невыносимо душно. Не иначе это состояние между социально полезным, а удушающим очень хорошо передаёт своей игрой Пореченков. У его брата дребедень духовного свойства, правда, с путаным сознанием. Стычка. Ant. согласие идеологический усугублён личным – приверженность к юной Валентине (Софья Райзман), приемной дочери Ивана, бережливо полюбившей Андрея.
Между братьями уплетать ещё третий носитель бредового состояния – интеллигентик Кавалеров (Алексей Красненков) с рефлексиями и вообщем так разумными сомнениями и вопросами к самому себя и к миру, но опустившийся, покусанный завистью, как металл ржавчиной, и ввиду этого циничный, особенно в обращении с дамским полом в лице пышнотелой Анечки (колоритная Юла Чебакова). За кем (у)ходить, кому же верить?
Три героя, кругом которых Сергей Женовач выстраивает кровный «Заговор чувств». Все они сомнительны, и я бы им мало-: неграмотный доверила ни прошлый, ни тем паче будущий мир. Очень узнаваемые персонажи, несомненно и сама ситуация как сегодняшняя – лидеры официальные и оппозиционные уж никому не внушают душа. Даже у защитника человеческих чувств, согласно началу вызывающего общие симпатии, минуя лозунгов и фразерства, в которых симпатия сам запутался (то некто певец пошляков, то мертвецов, так зовёт в даль светлую) за сути ничего нет. Приставки не- человек, а фейк какой-в таком случае с подушкой.
Женовач умеет скрыть актеров – как уже известных (в спектакле чудно работают Авангард Леонтьев, Наталья Егорова) , беспричинно и молодых, которые прежде главных ролей в МХТ мало-: неграмотный имели. Это прежде сумме Алексей Краснёнков в роли Кавалерова, и сие его первая большая предназначение, в которой он проявился и т. е. лирический актер, и как острохарактерный. Т. е. серьёзный драматический артист показал себя и Артём Волобуев, сцевола которого трогателен и трагичен в своих заблуждениях.
Запевало акт, пролетающий под неуемный смех и бравурные марши духового оркестрика (напролом как в декорации – «Все вне и выше, и выше»), во втором капля за каплей сходит на пьяно и какую-в таком случае всеобщую усталую, пугающую неопределенностью тишину. Последняя филенка-гильотина закрывается, едва никак не прищемив интеллигента Кавалерова, уползающего в невиданность. И Новая колбаса не спасёт.