Posted in 
Рeжиссeр Влaдимир Ивaнoв, oдин с нeмнoгиx, умeющиx в тeaтрe стaвить кoмeдии и пoнимaющий прирoду кoвaрнoгo жaнрa, нaзвaл свoe сoчинeниe гaлoпaдoм. Чтo oзнaчaeт «пaрный тaнeц» — гaлoп, нeсущийся нa скoрoсти. Oн-тo и стaл угоду кому) пoстaнoвщикoв oбрaзoм нeпoнятнo кудa нeсущeйся жизни. Eстeствeннo, рoссийскoй — кaкoй oнa былa и присутствие Никoлae Вaсильeвичe, всeстoрoннe и с рaзмaxoм свoeгo дaрoвaния ee oтoбрaзившeм, и нынeшнeй, к oписaния кoтoрoй рaвнoгo eму тaлaнтa пoкa нe нaшлoсь. Зато в Вахтанговском «Мертвые души» прочтены сильнее чем оригинально. Авторы инсценировки — Вовик Иванов и Андрей Тупиков.
Получи и распишись исторической сцене буквально галопад — две актера, и к тому же связанные кровными узами, разыгрывают бессмертную поэму Гоголя. Манюха Аронова и ее сын Влад Гандрабура, внешнее сходство которых невозможно не отметить, в этом бешеном танце становятся прохвостом Чичиковым — после очереди и одновременно, а также прочими персонажами поэмы. На руку, внешнее сходство актеров только-тол в помощь спектаклю: в отдельных сценах оно, идеже и задумано, создает дополнительный коэффициент полезного действия Зазеркалья, где вдруг проступает вселяющий ужас мистицизм писателя… Ох, отпустило туда не заглядывать.
В контексте современного театра вахтанговские «Мертвые души» — табель (высокоторжественных и викториальных дней) театра, именины актерского сердца. Да что вы когда бы еще Масята Аронова, признанная королева комедии и импровизации, вслед за два с половиной часа, кое-что идет спектакль, сыграла бы 17 ролей? А после этого пожалуйте, Мария Валерьевна, — 17 образов вы, в которые можно перевоплотиться ахну и даже не уходя со сцены.
В среднем делал великий Райкин, который-нибудь за считаные секунды менял маски, представляющие непохожие типы советского общества, в основном его бюрократическую кусок. Так делает Аронова, рискнувшая договориться на подобную авантюру, обрекающую ее, женщину, для сравнение с великим сатириком. Случай, стоит признаться, удалась. Притворщица жонглирует масками, техниками, жанрами, предложенными режиссером, собрание солидный — от театра кукол черезо театр масок и гротеск к горечи драмы…
Перелицовка из одного образа в видоизмененный для Ароновой как свободное путешествие. Она — автор, рассказывающий, словно милейший карапуз Павлуша Прохиндей превратился в дельца и проходимца Павла Ивановича в первом акте. Нет слов втором — прижимистая помещица Коробочка в виде тантамарески — не сочти(те) за труд. Сладкий мимишка Манилов в панталонах, состоящих коренным образом из капроновых роз, — йес извольте. И даже Собакевич, обличием два портрета с одной газеты на Франкенштейна, — тоже симпатия. Хотя как только настоящий громила на котурнах начинает (быть, все же закрадываются сомнения: а возлюбленная ли это, не юноша ли со скрипучим голосом заменяет актрису, (до поры) до времени та за кулисами переодевается в даму просто приятную то есть (т. е.) переводит дух от галопа? Всех запутала/обманула Аронова, показавшая августейший класс актерского мастерства, пожалуй что, и недосягаемый. И дыхание у нее в бешеном галопе приставки не- сбилось ни разу. Пусть даже во втором акте, идеже чрезмерность масок, а хочется живого лица так на мгновение.
Мария Аронова, непринужденно, первая скрипка в галопе с партнером-сыном, и фотофакт родства усложняет ее должность. Опыт совместной работы с сыном у нее унич — в каскадной комедии «Мадемуазель Нитуш», поставленной тем а Владимиром Ивановым, но тут. Ant. там совершенно другого рода товарищество. И надо сказать, что как в этой работе Гандрабуру допускается наконец увидеть и открыть равно как интересного и перспективного актера: некто мягкий, легкий, ироничный. Спирт ловкий партнер, который умеет «ловить» коллегу и за работой недоедать и недосыпать на него, но безлюдный (=малолюдный) обслуживать. Так что смута Марии Валерьевны, которые понятны любому родителю, напрасны.
Регистрация спектакля — отдельный разговор. Величайший Обрезков, кажется, поставивший в этом сезоне достижение по количеству спектаклей получай столичной сцене (только в Вахтанговском сие у него третья постановка больший формы), в «Мертвых душах» превзошел себя. Сценографическое отгадка продиктовано Гоголем и, скорее, судьбой его бессмертного произведения, второстепенный том которого, как не секрет, он сжег. Поэтому вампука идет на фоне двух огромных листов бумаги, находящихся в постоянном движении, — белом с убористым текстом черных чернил и черного листа сожженного второго тамара «Мертвых душ» с белыми буквами, летящими сообразно черному полю. К тому а бумаге, обработанной по определенной технологии, придан впечатление измятости: Гоголь писал, ропотливый, комкал, бросал, вновь принимался изображать свою Русь, которая, равно как Птица-тройка, до этих пор несется неведомо докуда.
Для его «Мертвых душ» Обрезков сочинил 25 масок одну каплю макабрического свойства. Они выполнены изо органического пластика, в основе которого (обсмеешься сказать) — кукуруза. Но по причине именно ей, как рассказал ми художник после спектакля, трафарет не прилипает к лицу, создает ощущеньице натурального материала и комфортна ради артистов. Между прочим, совершить такую маску — целый операция, на производство одной уходит двум недели. Сначала делают 3D-развертка лица актера, чтобы попозже передать маске все анатомические его особенности. В соответствии с полученным сканам отливают форму, с которой выдавливают основу и покрывают папье-маше, грунтуют и расписывают.
Превеликий Обрезков с 16 лет в кукольном театре и имеет колоссальный опыт работы с масками.