Posted in 
Вoзмoжнo, oднa изо нaибoлee яркиx и кoнцeптуaльныx нoвoгoдниx музыкaльныx тeлeпрeмьeр кaк рaз и былa зaдумaнa в тoм числe для того пoдoбнoй дeклaрaции. Дуx врeмeни нынe вeдь трeбуeт бeзуслoвнoй присяги в вeрнoсти т.н. «скрeпнoй стae», eсли eсть нaмeрeниe oстaвaться в oбoймe и xoть кaк-тo сущeствoвaть, дaжe нa мaлoпригoдныx в (видах пoлнoцeннoй жизни прoстoрax выжжeннoй пустыни. Нe всeм, прaвдa, пoмoгaeт. Мoргeнштeрну вoт пришлoсь бeжaть…
Зa пaру чaсoв дo нaступлeния Нoвoгo гoдa (a зaтeм и в пoвтoрe в рaзгaр прaздникoв) Филюха Киркoрoв oткрыл «Нoвoгoднюю скaзку» кaк ни в чeм, кaзaлoсь, нe бывaлo: кaк всeгдa, взбaлмoшный, мaнeрный, затейливый, нaрoчитo рaзукрaшeнный яркими шeлкaми, пышными мaнтo и мoxнaтыми пeрьями, кoшмaрящий в излюблeннoй им xaмoвaтoй мaнeрe нeсчaстнoгo Дeдa Мoрoзa, кoтoрый пo стaрoсти и слeпoтe нe прoсeк фишку, ктo здeсь глaвный… В oбщeм, пoп-кoрoль вo всeй свoeй крaсe с пeснeй «Бeз любви» вoзвeстил новогодней публике о волюм, что жив, здоров и в соответствии с-прежнему прекрасен. Публика, стоило бы полагать, даже вздрогнула. Же было во всем этом точно-то нарочито гротесковое, расплывчато противоестественное даже для Киркорова — кубыть поп-король переигрывает, хоть куда уж ему изменить самого себя!
Однако те, кто именно пробились к финалу сквозь песенные, звездные, сценарные хитросплетения и постановочные интересное кино! дополненной телесказочной реальности, поняли: Киркоров сначала действительно пародировал самого себя, беспощадно высмеивал былого проказника и шалуна. А данное) время, мол, прозрел, остепенился, помудрел, обрел силу запас знаний, прелесть саморазвенчания и подлинной любви, вдобавок благодаря Кощею Бессмертному — «главному в этом королевстве крутому, а не злодею», роль которого меланхолически и точно, согласно заявленным параметрам, исполнил Воинственный Крутой.
Былые спесь, искусственность и хамоватость как рукой сняло с Филиппа. Бесхитростно и трепетно, меча перед Кощеем стеклярус благодарностей за урок (помните «старших товарищей» изо церемонии?), он произнес вдохновенную оду «любви к музыке, людям, которые приходят нате мои концерты, ради ась? я всегда пел», и совершенно проясненный, без тени привычного хабальства, в скромнейшей (объединение его меркам) серебристо-золотистой, всего-навсего слегка инкрустированной жемчугами (вот) так каменьями тужурке вышел эвон, затянув напоследок под аккомпанемент Виктории Кохана (талантливого композитора и красавицы) «По камням по мнению острым» свой главный лирико-альковный шлягер минувшего года сверху стихи Михаила Гуцериева.
Помимо Филиппа Киркорова (единственного, который был в этом новогоднем мюзикле самим на лицо, а не играл, как прочие поп-звезды, чучел, кикимор и прочих водяных) другое ключевое оборот — как-раз «Михаил Гуцериев». На равных условиях со сквозным сюжетом о духовное лицо-короле, ищущем выход изо тупика жизни и коварных сетей волшебной сказки, всё ещё одной цементирующей материей действа и, фактически, поводом к мюзиклу стали песни поэта. На один (лад прием уже применялся неудовлетворительно года назад в телемюзикле «1001 нокаут, или Территория Любви», а ближайшим заграничным «аналогом» есть считать киномюзикл Mamma Mia с песнями АВВА. Хорошо, и у «Аббы», и у поэта Гуцериева нет перевода достаточное количество хитов, с тем скомпоновать из них малограмотный один и не два мюзикла. А воздвичь сюжетные линии хитросплетений и взаимодействий героев-исполнителей — нужда техники, умелых сценаристов и постановщиков, с нежели, опять же, ни у «Аббы», ни у г-бери Гуцериева, как можно просечь, проблем нет. Вот и получилась постановочно, визуально и обстоятельно одна из самых, может быть, концептуальных и оригинальных новогодних телепремьер.
Разве поющие актеры поют отнюдь не всегда стройно, но с душой, так певцы порой и поют разрозненно, и играют так себе. Безграмотный у всех получилось органично освоиться в предложенные роли сказочной живности, героев, чудовищ и красавиц. Значительно, например, улетучился весь сатанинский блеск той же Славы с ее знаменитым инфернальным гоготом, которым симпатия сотрясает светские рауты громоподобнее всякий кому только не лень Маши Распутиной? А тут во превратила Бабу-ягу в сонную муху. Значимость загублена. Или Валерия (Аленушка Пригожая), которая в) такой степени фальшиво страдала по заколдованному в козла мужу, кое-что не только Станиславский, однако и сам бы Пригожин опешил: «Не верю», — и подал бы для развод…
Но в целом попик-звезды старались как могли. Самыми убедительными вдоль этой части оказались Крыся Орбакайте (Царевна Лебедь), Колюня Басков (Кай в чертогах Снежной Королевы Любы Успенской, чье замороженное сердечушко растопила Любовь, к досаде Киркорова) и не чаяно — не гад Иван-царевич аки Деша Клявер. Сам Киркоров маловыгодный в счет, он — актер после каждой ворсинки своих перьев…
Зато уж пели бери все лады и с видимым упоением. Горячность, среди прочих причин, только и можно, наверное, объяснить и тем, подобно как большинство новогодних «телемузык» мусолили отслуживший свой срок секонд-хенд, создавая атмосферу если только не темного, то бессрочно безысходного и опостылевшего прошлого (о нежели подробнее излагает сегодня в «ЗД» сотрудница Легостаев), а тут все-таки какие-так признаки сегодняшней жизни.
Подобная «злоба дня», приходится заметить, проявилась не всего в музыкальном обрамлении, созданном в размашистом стилистическом диапазоне с рока до хип-хопа, с диско до шансона, ото попа до рейва и т.д. внушительным пантеоном композиторов — точно молодыми хитмейкерами, так и мэтрами жанра: Игорем Крутым, Андреем Мисиным, Кимом Брейтбургом, Алексеем Романоф, Викторией Кохана, Игорем Зубковым, Димитрисом Контопулосом и др., что-что создало пеструю музыкальную канву, подчеркнуло поразительный диапазон тем и эмоций, к которым обращается в своих сочинениях трубадур Гуцериев; а собранные вместе сии песни сложились в колоритную мозаику.
Искомая «злободневность» внезапно обнаружилась и в едких шутках, в которых авторы скетчей малограмотный отказали себе в удовольствии например и аккуратно, но съязвить в тему тех же пресловутых скреп, безусловно и вообще… «Это парокар такого склада? Вот мы Илону-в таком случае Маску нос утерли!» — куражился Киркоров, мчась возьми дымящей печи с Емелей (Слава Сумишевский), и гоготали все, который читает новости хоть о роскосмосе, по меньшей мере о новых вагонах метро.
Или вот — горячая местная спортивная, на случай если не показалось, тема: «Как ваша милость собираетесь Кощея побеждать — будете употреблять допинг или привлечете потустороннюю силу?» А Дочь царя Лебедь (Кристина Орбакайте), приехавшая для аквариумное party к Золотой Рыбке (Таиса Повалий) из Москвы, не вдаваясь в подробности брякнула, будто насмотревшись запрещенного после нежелательность контента в Интернете: «Цены со временем такие, что без волшебной палочки пусто не купишь, а люди хорошие, всего лишь уставшие».
«Уставшие ото чего?» — хотелось уточнить у Царевны, только Золотой Рыбке было пофиг, симпатия сохла по Садко (Стас Михайлов), у которого модные скороходы изо последней коллекции и вообще «он симпатичный»…
И, конечно, Михаил Шуфутинский, сверху которого напялили юбку и накладка в стиле «блондинки за углом» в такой степени, что вместо Водяного некто, конечно, походил, будто единоутробная, дорого и старшая сестра, на потасканную долгой жизнью по-под водой женщину с бородой Кончиту Вурст. Быстро как икалось бедной «Королеве Австрии» в этом зеркале ее будущего, может прочитать между строк лишь поп-король Киркоров… Во тебе и скрепы на федеральном телевидении! А бедного Филиппа заставили землю питаться с причитаниями «у меня хотя (бы) волосы теперь натурального цвета»…