Posted in 
Aлeксeй Туркус – прeзидeнт мультипликaтoрoв. Фoтo прeдoстaвлeнo прeсс-службoй Суздaльскoгo кинoфeстивaля.
Зa дeнь дo прeзидeнтскиx выбoрoв в Суздaлe избрaли свoeгo прeзидeнтa. Тaкoвa трaдиция: взял глaвную нaгрaду, пoлучил признaниe кoллeг – прaвь, нo тoлькo гoд. Грaн-при фeстивaля дoстaлся 18-минутнoй aнимaциoннoй кaртинe «Суeтa суeт» Алексея Туркуса и покойного Алексея Шелманова. Так что быть через год Туркусу президентом Суздальфеста. Он рассказал в духе Шагала мудрую историю из жизни провинциального еврейского городка с летающими влюбленными, синими и красными коровами над крышами домов, алчным аптекарем Шпильманом, скрипящей как ржавая дверь бабушкой, колоритной свадьбой. Можно лишь догадываться, с каким трудом рождалась эта картина, когда ее режиссер сражался с тяжелым недугом, но все равно продолжал творить. Другие призы разошлись в основном между признанными мастерами, а между тем порадовала и молодежь, в основном молоденькие барышни, давно ставшие ударной силой отечественной анимации. Мужчины и юноши пополняют ее ряды не так активно, поскольку дело это трудоемкое и кропотливое. Как признался самый удивительный гость фестиваля, а это голландский режиссер Микаэль Дюдок де Вит, дело аниматора – нездоровое, безумное, ведь надо быть сумасшедшим, чтобы этим заниматься. Так сказал человек, ставший звездой мировой анимации, получивший «Оскара» за фильм «Отец и дочь», уложив в восемь минут экранного времени такую гамму чувств, прежде всего, девочки, всю жизнь ожидающей отца. Жизнь мультипликатора трудна, и это очевидно на примере самого Дюдока, продолжавшего работать простым аниматором, имея «Оскар», вынужденного заниматься коммерческой деятельностью ради возможности создавать авторское кино. Картины Дюдока «Монах и рыбка», «Красная черепаха» номинировались на премию Американской киноакадемии. Его работы лишены слов, но наполнены музыкой, вербальный язык им не нужен. Они как сны ребенка, так и не ставшего взрослым.
Одним из самых заметных фестивальных событий стал первый показ в России документально-анимационной картины «Знаешь, мама, где я был» Лео Габриадзе, признанной в Суздале лучшей в конкурсе полнометражного кино, хотя сделана эта лента на стыке, построена на смешении рисованной анимации и компьютерной перекладки с документальными кадрами. Фильм снят Лео о своем великом отце — грузинском художнике, писателе, основателе театра марионеток в Тбилиси Резо Габриадзе. Картина вызвала неистовый восторг, и как выяснилось, мало кто из участников фестиваля знал, что за удивительный человек Резо Габриадзе, лавры которого автоматически перешли к сыну. Лео снял биографический фильм по сценарию отца, где он почти все время находится в кадре, вспоминая собственное детство. Использованы смешные и наполненные грустью по-детски трогательные рисунки Резо Габриадзе, из которых рождались его трагической красоты и силы спектакли. Беда лишь в том, что картинка получилась статичной, иллюстративной, герои на экране не задышали, не наполнились жизнью, как на сцене. Лео Габриадзе с 12 лет был ассистентом и актером в театре своего отца, в 17 лет сыграл Скрипача в фильме «Кин-дза-дза!» Георгия Данелия. К анимации он имеет отношение, поскольку изучал ее в Калифорнийском университете, но режиссером анимационного кино не стал.
Самые знаменитые спектакли Резо Габриадзе «Осень нашей весны» и «Сталинградская битва» («Песня о Волге») – как сны о прежней жизни. Вот и в фильме он вспоминает о том, как был маменькиным сынком, ходил всегда один и с трудом добирался до школы без конфликта. Зато так хорошо было в библиотеке. Там уж никто не обидит, и можно читать вместе с симпатичной крысой – пожирательницей книг. Курчавый мальчик с рисунков Резо Габриадзе напоминает Пушкина в пионерском галстуке и с ножками как засохшие, позавчерашние макароны. Здесь и бабушка с лицом Пушкина. А потом в доме появится немецкий летчик, прикрепленный для подмоги по хозяйству. В присутствии офицера внутренних войск торжественно откроют построенный им туалет. Но деду немец не по душе, вот он и уходит всякий раз куда-то, стоит только тому заявиться. А когда старик умрет, именно фашист сколотит ему удивительный гроб, и вся родня подивится, как мы у них войну выиграли.
Сны продолжаться,и на экране оживут портреты Ленина и Сталина. Вожди строго посмотрят на маленького Резо. Ильич произнесет: «Сколько висим здесь, Коба, он ни разу не пришел в школу во время. Вот кого надо гнать из школы». Потом Ленин назовет Сталина мягкотелым интеллигентом, разгорится спор. А еще один Ленин в детском возрасте, оживающий на груди взрослого Ильича, найдет меру наказания для Пушкина на «макароньих» ножках: «Расстрелять во время перемены».
Аниматоры — мастера придумывать невероятные истории. В день открытия фестиваля они превратили сцену в точку в общепита, украсив вывесками: «Чебурашечная», пельменная «Полтора кота» – по названию фильма Андрея Хржановского, ресторан «Шинель» – в честь незаконченного шедевра Юрия Норштейна. Повара вывезли аппетитные батоны колбасы, на наших глазах приготовили пиццу, а потом местные кулинары выкатили шоколадного Винни-Пуха в торте и с голубым шариком. Ближе к ночи мы его дружно съели. Весь вечер говорили про анимацию со вкусом, но вкусной называть не хотели. Главное, чтобы она не было без вкуса. По залу ходили официантки в кружевных бумажных передниках, угощали ликером и салом. Фестивальная заставка, сопровождавшая все показы, тоже оказалась кулинарного свойства, фактически пошаговой инструкцией по созданию анимационного фильма.
Режиссер Алексей Будовский приехал с четырехминутным «Бруклинским бризом» из Колумбии, где живет и работает уже девять лет, но почувствовал себя как дома. Его отметили дипломом «за лучший профессиональный короткометражный фильм». Получил спецприз «за великую охоту к анимации» и давно обосновавшийся в Венгрии завсегдатай Суздаля Алексей Алексеев за «Охоту», где заяц и собака меняются ролями, но охотник этого не замечает.
Картины многих молодых режиссеров — как сны о детстве, которое напоминает ад. Дарья Зимина — талантливая ученица Валентина Ольшванга. Его вгиковская мастерская была на высоте, как и вся уральская анимация, богато представленная на фестивале, к которой он когда-то имел непосредственное отношение. Пятиминутный рисованный «Шкафчик» Дарьи Зиминой рассказывает о том, как трехлетнего малыша впервые ведут в детский сад. А там его ждут сплошные испытания. Унылые стены украшены схемой мытья рук. Со стенда «Наши мамы» на нас смотрят портреты злобных женщин, нарисованные их детьми. Их дополняют грубые и уже реальные воспитательницы. При этом зрители смеются, наблюдая за миром детской скорби, где взрослому не дано понять ребенка. Сколько бы мама не ублажала дитя рассказами о прекрасной жизни в детском саду – «Там у тебя будет шкафчик» – тот опыт останется ужасом, который всегда с тобой. Другой мальчик в снятой за пять дней двухминутной «Тревоге» Даниила Лаврикова думал, что съел своего друга. «Бирюк» Полины Федоровой по уральскому фольклору тоже полон детскими страхами. Непослушную девочку перед сном пугают бирюком, который придет и заберет баловницу. Фильм отмечен дипломом как лучший для детей с формулировкой «за художественное внедрение народной педагогики». Рисованная картина «Коля и старушки» Анны Юдиной – дебют, хотя ее автор давно работает в анимации. Он о мальчике, на которого ополчились старушки у подъезда. Потом они обижали девочку за то, что она девочка, а не такая как они старушка. А когда детки подросли и стали водителем автобуса и терапевтом, тут-то к бабулькам и пришла верная смерть. Ничего кроме хамства и равнодушия они не получат в ответ. Зал ревел после показа этой лихой картины, а жюри оставило ее без внимания. Галина Голубева получила награду за лучший студенческий фильм. Ее «А как наши космонавты» сделаны в технике пластилиновой перекладки с использованием голоса Юрия Гагарина и на основе песни села Верхняя Покровка Белгородской области. Трое космонавтов отправятся в космос, поскольку тяга к неизвестному в крови у русского человека. И это тоже история с детской закваской.
Разбор полетов проводил Юрий Норштейн. Из года в год он твердит своим молодым коллегам о дуракавалянии, которое так необходимо в мультипликации. К всеобщей радости оно было очевидно в некоторых работах. А вот продюсеров мэтр готов подвесить за одно место, поскольку они – чаще враги режиссера, а не его соратники. Да и вся нынешняя система существования в кинопроизводстве не дает возможности развития мысли.